Проблематика произведений.
Категории добра и зла
«После падения человек перестал видеть Образ Бога, т.е. Слово, стал созерцать зло, т.е. не сущее. Сущее есть добро, ибо оно имеет для себя образы в сущем Боге; тогда как зло есть несущее, т.к. не имеет своих образов в Боге, а создано человеческими примышлениями. Уклонившись от созерцания Слова, человек в грехе созерцает только зло»
В древнегреческой литературе понятие добра связано с богами и героями. Боги являются воплощением добра, а герои – это люди, которые стремятся к добру и справедливости. Зло же олицетворяется в виде демонов и чудовищ, которые противостоят богам и героям.
Одним из ярких примеров борьбы добра и зла является миф о Геракле и Аконите. Геракл – это герой, который борется со злом и побеждает его. Аконит – это демон, который пытается уничтожить Геракла, но в конце концов погибает от его руки.
Также стоит отметить, что в древнегреческой литературе часто встречаются образы мудрых философов, которые учат людей добру и мудрости. Например, Сократ в диалогах Платона говорит о том, что добро – это знание, а зло – невежество.
Одним из ярких примеров борьбы добра и зла является миф о Геракле и Аконите. Геракл – это герой, который борется со злом и побеждает его. Аконит – это демон, который пытается уничтожить Геракла, но в конце концов погибает от его руки.
Также стоит отметить, что в древнегреческой литературе часто встречаются образы мудрых философов, которые учат людей добру и мудрости. Например, Сократ в диалогах Платона говорит о том, что добро – это знание, а зло – невежество.
Один из наиболее ярких примеров борьбы между добром и злом в средневековой литературе - это история о рыцаре Айвенго. Айвенго - это благородный герой, который сражается за справедливость и свободу. Его противник - злобный феодал, который стремится захватить власть и угнетать народ. Борьба между Айвенго и его врагом символизирует борьбу между добром и злом, которая происходит в обществе.
Еще один важный аспект категорий добра и зла в средневековой литературе - это изображение моральных дилемм. Многие произведения того времени ставят своих героев перед выбором между добром и злом. Например, в романе “Тристан и Изольда” главный герой должен выбирать между любовью к своей жене и любовью к другой женщине. Этот выбор показывает, что даже самые благородные люди могут быть подвержены искушениям и греху.
Еще один важный аспект категорий добра и зла в средневековой литературе - это изображение моральных дилемм. Многие произведения того времени ставят своих героев перед выбором между добром и злом. Например, в романе “Тристан и Изольда” главный герой должен выбирать между любовью к своей жене и любовью к другой женщине. Этот выбор показывает, что даже самые благородные люди могут быть подвержены искушениям и греху.
Одним из ярких примеров является творчество Уильяма Шекспира. В своих произведениях он часто противопоставляет добро и зло, показывая, что каждый человек имеет возможность выбора между этими двумя категориями, например, две старшие сестры в "Короле Лире" выбрали путь зла и прогнали своего отца. Так Шекспир показывает, что каждый человек может изгнать из сердца Бога-отца и вступить на ложный путь.
Другим важным аспектом литературы Возрождения является изображение борьбы между добром и злом внутри самого человека. Например, в трагедии “Гамлет” принц датский должен решить, следовать ли ему за своим чувством долга или поддаться своим эмоциям. Этот конфликт отражает общую тенденцию эпохи, когда люди начинают осознавать свою индивидуальность и ответственность за свои поступки.
Другим важным аспектом литературы Возрождения является изображение борьбы между добром и злом внутри самого человека. Например, в трагедии “Гамлет” принц датский должен решить, следовать ли ему за своим чувством долга или поддаться своим эмоциям. Этот конфликт отражает общую тенденцию эпохи, когда люди начинают осознавать свою индивидуальность и ответственность за свои поступки.
«Зло есть пребывание в природности, человек должен выйти из нее свободно, по своей воле», вся история развития человечества Гегелем рассматривается как преодоление природного злого начала.
- “Мастер и Маргарита” Михаила Булгакова
- "Гамлет" Шекспира
- "Фауст" И.В.Гете
- "Герой нашего времени" Михаила Лермонтова
- “Война и мир” Льва Толстого
- “Преступление и наказание” Федора Достоевского
- “Властелин колец” Дж.Р.Р. Толкина
- “Гарри Поттер” Джоан Роулинг
- “1984” Джорджа Оруэлла
- “Убить пересмешника” Харпер Ли
- “Повелитель мух” Уильяма Голдинга
- “Скотный двор” Джорджа Оруэлла
- “Гроздья гнева” Джона Стейнбека
- “Алая буква” Натаниэля Готорна
- “Вечный сон” Рэймонда Чандлера
- “Старик и море” Эрнеста Хемингуэя
- “Прощай, оружие” Эрнеста Хемингуэя.
- “Тень над Иннсмутом” Говарда Лавкрафта
- “Доктор Живаго” Бориса Пастернака
- “Идиот” Федора Достоевского.
- "Как закалялась сталь" Н.Островского
- "Правила добра" Л.Андреева
"И почему зло так привлекательно", - удивлялся Печорин, только что сыгравший злостного эгоиста, каковым ни он, ни Лермонтов, конечно, не были. Как правильно заметил Лотман, в романе все шло от эгоизма к героизму. Только эгоизм был нарисованный (как у всех), а героизм настоящий. Эгоизм для барышень, героизм для родины. Вообще есть нечто героическое в том, чтобы бросить девушку перед своим отъездом по месту ссылки. Раскольников бы на такое не решился, ему по месту каторги нужна была сиделка Сонечка.
Не таков Гоголь. Зло там не только для привлекательных барышень. Оно экзистенциально.
Возьмем "Миргород".
1. Андрий - гордыня сотворила зло с ним и семьей его, товарищами его, повернуло историю вспять. Гордо не принимает вызов отца подраться, гордо стоит в сторонке такой весь из себя мазунчик, самый умный, долго терпит от пана и паночки все, чтобы самому впоследствии стать паном Андрием. и вот тут он разворачивается в полный абсурд собственной персоны и гордо принимает смерть от отца своего вместе со страхом еще большего позора.
2. Хома - ночью в пути чертыхается вместо молитвы, коей научен в бурсе. Товарищ его, богослов, продолжает традицию - и вот вам пространство картины сместилось и время пошло вспять - они ж из бурсы уходили, а через день опять в бурсе оказались. Анти-Светлана, привет Жуковскому. Та тоже не сразу перекрестилась, но вовремя. А Хома запоздал. Слишком углубился в свой круг сквернословия, ад косноязычия, и никакие красноречия, помимо полена, уже и не помнил.
3. Иваны. Не возжелай ружья ближнего своего.
Зло Бунина исторично, от "Антоновских яблок" до "Окаянных дней" и «Эпитафии» он прослеживает гибель империи.
Зло Блока теологично - "впереди Исус Христос".
Зло Булгакова комично, эпицентр комизма - кот Бегемот.
«Кто не любит добра?» - начинает повествование Леонид Андреев в «Правилах добра». Он пересматривает категорию– его добро совершается вне зависимости от человеческих намерений, по зову сердца. Для создания художественного эксперимента он вводит простоватого черта – Носача. Это не хитроумный Мефистофель – этот здоровенный пожилой черт с туповатым умом воспринимает все слишком буквально, на профанном уровне. И возлюбил добро он по-человечески, по-простому, то есть всем сердцем. Его вдруг перестало интересовать пакостничество, а склонность к порядку привела к идее подружиться с католическим священником и попросить его написать свод правил для исполнения. И все бы было безнадежно, правила не работали, если бы не обстоятельства которые доказывают, что ни в каком своде правил не может быть описан следующий эпизод:
«Еще с добрый десяток минут, не сообразившись, вопил черт, и жаловался,
и требовал новой рукописи, взамен попорченной, потом стих и, бережно
отложив рукопись, сам опустился на пол у поповской постели. После долгого
молчанья разжал попик сухие, запавшие губы, бессильно пожевал ими и с
трудом вымолвил:
- Опять промахнулся?
Черт мрачно взглянул на истерзанную рукопись и великодушно солгал:
- Так, пустяки, святой отец. Мне вас жалко: вы и вправду умираете или
еще с полгодика поживете?
Попик ответил:
- Ни единого даже дня, дружок. Я уже вчера собрался умереть, да думаю:
дай подожду денек - авось, и ты придешь. Вот ты и пришел! Спасибо тебе
дружок. Открой мне, пожалуйста, занавес на окне, хочу я последним взглядом
проститься с дорогими местами.
Но в открытое окно только и видно было, что угол крыши, крытый красной
черепицей, да уголок синего неба с проходящим облаком. Попик смотрит с
радостью, а черт думает: "На что он смотрит?.. Тут и смотреть не на что:
красная крыша да неба кусочек. Или он на облачко смотрит? Так понесу же я
его на колокольню и покажу ему все облака, какие будут, и все красные крыши
его возлюбленной Флоренции".
Так и сделал. Даже не спрашиваясь, подхватил он на свои жилистые руки
сухонькое тельце, не оказавшее сопротивления, и с величайшею осторожностью
донес до высокой площадки, где дух захватывало от высоты и сердце
радовалось красоте города и божьего мира.
- Смотрите-ка, святой отец: это не то, что из окошка, - сказал он с
гордостью.
И оба стали смотреть и радоваться».
Задание1. Объясните, почему добро так незаметно, почему ни попик не сказал, что вот здесь совершилось добро, ни Носач этого не заметил и дальше продолжал расстраиваться, что не может сделать ни одного доброго дела?
Задание 2. Прочитайте отрывок из «Фауста». Подтвердите или опровергните догадку: Гретхен сетовала - зачем Фаусту, ищущему истину, такой друг как Мефистофель. Разумеется, к идеалисту никакое зло не пристанет, лишь материалист подвержен влиянию зла. Но тут важен сам интерес идеалиста к злу. По сути, зачем для познания добра нужно зло? Но таков путь естественного интеллекта - лишь сроднившись с негативным, духом разрушения, приходят к истине.
Фауст
Подслушивал?
Мефистофель
Узнал немало.
Тебя, как старого глупца,
Девица вере обучала?
О, вера - важная статья
Для девушек властолюбивых:
Из женихов благочестивых
Выходят смирные мужья.
Фауст
Проклятый изверг, не греши!
Тебе ль понять, как в детской вере
Ей страшно будущей потери
Моей загубленной души!
Мефистофель
Все это, братец, только так,
А ты поверил и размяк?
Фауст
О, помесь грязи и огня!
Мефистофель
Она, заметь, физьономистка
И раскумекала меня,
По-видимому, очень близко.
Ум плутовской давно смекнул,
Что хват я или Вельзевул.
Не таков Гоголь. Зло там не только для привлекательных барышень. Оно экзистенциально.
Возьмем "Миргород".
1. Андрий - гордыня сотворила зло с ним и семьей его, товарищами его, повернуло историю вспять. Гордо не принимает вызов отца подраться, гордо стоит в сторонке такой весь из себя мазунчик, самый умный, долго терпит от пана и паночки все, чтобы самому впоследствии стать паном Андрием. и вот тут он разворачивается в полный абсурд собственной персоны и гордо принимает смерть от отца своего вместе со страхом еще большего позора.
2. Хома - ночью в пути чертыхается вместо молитвы, коей научен в бурсе. Товарищ его, богослов, продолжает традицию - и вот вам пространство картины сместилось и время пошло вспять - они ж из бурсы уходили, а через день опять в бурсе оказались. Анти-Светлана, привет Жуковскому. Та тоже не сразу перекрестилась, но вовремя. А Хома запоздал. Слишком углубился в свой круг сквернословия, ад косноязычия, и никакие красноречия, помимо полена, уже и не помнил.
3. Иваны. Не возжелай ружья ближнего своего.
Зло Бунина исторично, от "Антоновских яблок" до "Окаянных дней" и «Эпитафии» он прослеживает гибель империи.
Зло Блока теологично - "впереди Исус Христос".
Зло Булгакова комично, эпицентр комизма - кот Бегемот.
«Кто не любит добра?» - начинает повествование Леонид Андреев в «Правилах добра». Он пересматривает категорию– его добро совершается вне зависимости от человеческих намерений, по зову сердца. Для создания художественного эксперимента он вводит простоватого черта – Носача. Это не хитроумный Мефистофель – этот здоровенный пожилой черт с туповатым умом воспринимает все слишком буквально, на профанном уровне. И возлюбил добро он по-человечески, по-простому, то есть всем сердцем. Его вдруг перестало интересовать пакостничество, а склонность к порядку привела к идее подружиться с католическим священником и попросить его написать свод правил для исполнения. И все бы было безнадежно, правила не работали, если бы не обстоятельства которые доказывают, что ни в каком своде правил не может быть описан следующий эпизод:
«Еще с добрый десяток минут, не сообразившись, вопил черт, и жаловался,
и требовал новой рукописи, взамен попорченной, потом стих и, бережно
отложив рукопись, сам опустился на пол у поповской постели. После долгого
молчанья разжал попик сухие, запавшие губы, бессильно пожевал ими и с
трудом вымолвил:
- Опять промахнулся?
Черт мрачно взглянул на истерзанную рукопись и великодушно солгал:
- Так, пустяки, святой отец. Мне вас жалко: вы и вправду умираете или
еще с полгодика поживете?
Попик ответил:
- Ни единого даже дня, дружок. Я уже вчера собрался умереть, да думаю:
дай подожду денек - авось, и ты придешь. Вот ты и пришел! Спасибо тебе
дружок. Открой мне, пожалуйста, занавес на окне, хочу я последним взглядом
проститься с дорогими местами.
Но в открытое окно только и видно было, что угол крыши, крытый красной
черепицей, да уголок синего неба с проходящим облаком. Попик смотрит с
радостью, а черт думает: "На что он смотрит?.. Тут и смотреть не на что:
красная крыша да неба кусочек. Или он на облачко смотрит? Так понесу же я
его на колокольню и покажу ему все облака, какие будут, и все красные крыши
его возлюбленной Флоренции".
Так и сделал. Даже не спрашиваясь, подхватил он на свои жилистые руки
сухонькое тельце, не оказавшее сопротивления, и с величайшею осторожностью
донес до высокой площадки, где дух захватывало от высоты и сердце
радовалось красоте города и божьего мира.
- Смотрите-ка, святой отец: это не то, что из окошка, - сказал он с
гордостью.
И оба стали смотреть и радоваться».
Задание1. Объясните, почему добро так незаметно, почему ни попик не сказал, что вот здесь совершилось добро, ни Носач этого не заметил и дальше продолжал расстраиваться, что не может сделать ни одного доброго дела?
Задание 2. Прочитайте отрывок из «Фауста». Подтвердите или опровергните догадку: Гретхен сетовала - зачем Фаусту, ищущему истину, такой друг как Мефистофель. Разумеется, к идеалисту никакое зло не пристанет, лишь материалист подвержен влиянию зла. Но тут важен сам интерес идеалиста к злу. По сути, зачем для познания добра нужно зло? Но таков путь естественного интеллекта - лишь сроднившись с негативным, духом разрушения, приходят к истине.
Фауст
Подслушивал?
Мефистофель
Узнал немало.
Тебя, как старого глупца,
Девица вере обучала?
О, вера - важная статья
Для девушек властолюбивых:
Из женихов благочестивых
Выходят смирные мужья.
Фауст
Проклятый изверг, не греши!
Тебе ль понять, как в детской вере
Ей страшно будущей потери
Моей загубленной души!
Мефистофель
Все это, братец, только так,
А ты поверил и размяк?
Фауст
О, помесь грязи и огня!
Мефистофель
Она, заметь, физьономистка
И раскумекала меня,
По-видимому, очень близко.
Ум плутовской давно смекнул,
Что хват я или Вельзевул.
В романе Островского жестокость не от темных сил, а от религиозного служителя - идет из Достоевского, "Братьев Карамазовых", ведь здесь примерно такая же ситуация, как у Смердякова. С другой стороны это все-таки иная ситуация - антирелигиозная пропаганда. Поп де малограмотный, толком ответить не умеет, самоутверждается за счет умника.
Павку душили слезы.
"Ну что мне теперь делать? И все из-за этого проклятого попа. И на черта я ему махры насыпал? Сережка подбил. "Давай, говорит, насыплем гадюке вредному". Вот и всыпали. Сережке ничего, а меня, наверное, выгонят".
Уже давно началась эта вражда с отцом Василием. Как-то подрался Павка с Левчуковым Мишкой, и его оставили "без обеда". Чтобы не шалил в пустом классе, учитель привел шалуна к старшим, во второй класс. Павка уселся на заднюю скамью.
Учитель, сухонький, в черном пиджаке, рассказывал про землю, светила. Павка слушал, разинув рот от удивления, что земля уже существует много миллионов лет и что звезды тоже вроде земли. До того был удивлен услышанным, что даже пожелал встать и сказать учителю: "В законе божием не так написано", но побоялся, как бы не влетело.
По закону божию поп всегда ставил Павке пять. Все тропари, Новый и Ветхий завет знал он назубок: твердо знал, в какой день что произведено богом. Павка решил расспросить отца Василия. На первом же уроке закона, едва поп уселся в кресло, Павка поднял руку и, получив разрешение говорить, встал:
- Батюшка, а почему учитель в старшем классе говорит, что земля миллион лет стоит, а не как в законе божием - пять тыс... - и сразу осел от визгливого крика отца Василия:
- Что ты сказал, мерзавец? Вот ты как учишь слово божие!
Не успел Павка и пикнуть, как поп схватил его за оба уха и начал долбить головой об стенку. Через минуту, избитого и перепуганного, его выбросили в коридор.
Здорово попало Павке и от матери.
На другой день пошла она в школу и упросила отца Василия принять сына обратно. Возненавидел с тех пор попа Павка всем своим существом. Ненавидел и боялся. Никому не прощал он своих маленьких обид: не забывал и попу незаслуженную порку, озлобился, затаился.
Много еще мелких обид перенес мальчик от отца Василия: гонял его поп за дверь, целыми неделями в угол ставил за пустяки и не спрашивал у него ни разу уроков, а перед пасхой из-за этого пришлось ему с неуспевающими к попу на дом идти сдавать. Там, на кухне, и всыпал Павка махры в пасхальное тесто.
Никто не видел, а все же поп сразу узнал, чья это работа.
...Урок окончился, детвора высыпала во двор и обступила Павку. Он хмуро отмалчивался. Сережка Брузжак из класса не выходил, чувствовал, что и он виноват, но помочь товарищу ничем не мог.
В открытое окно учительской высунулась голова заведующего школой Ефрема Васильевича, и густой бас его заставил Павку вздрогнуть.
- Пошлите сейчас же ко мне Корчагина! - крикнул он.
И Павка с заколотившимся сердцем пошел в учительскую.
(Островский. Так закалялась сталь)
"Ну что мне теперь делать? И все из-за этого проклятого попа. И на черта я ему махры насыпал? Сережка подбил. "Давай, говорит, насыплем гадюке вредному". Вот и всыпали. Сережке ничего, а меня, наверное, выгонят".
Уже давно началась эта вражда с отцом Василием. Как-то подрался Павка с Левчуковым Мишкой, и его оставили "без обеда". Чтобы не шалил в пустом классе, учитель привел шалуна к старшим, во второй класс. Павка уселся на заднюю скамью.
Учитель, сухонький, в черном пиджаке, рассказывал про землю, светила. Павка слушал, разинув рот от удивления, что земля уже существует много миллионов лет и что звезды тоже вроде земли. До того был удивлен услышанным, что даже пожелал встать и сказать учителю: "В законе божием не так написано", но побоялся, как бы не влетело.
По закону божию поп всегда ставил Павке пять. Все тропари, Новый и Ветхий завет знал он назубок: твердо знал, в какой день что произведено богом. Павка решил расспросить отца Василия. На первом же уроке закона, едва поп уселся в кресло, Павка поднял руку и, получив разрешение говорить, встал:
- Батюшка, а почему учитель в старшем классе говорит, что земля миллион лет стоит, а не как в законе божием - пять тыс... - и сразу осел от визгливого крика отца Василия:
- Что ты сказал, мерзавец? Вот ты как учишь слово божие!
Не успел Павка и пикнуть, как поп схватил его за оба уха и начал долбить головой об стенку. Через минуту, избитого и перепуганного, его выбросили в коридор.
Здорово попало Павке и от матери.
На другой день пошла она в школу и упросила отца Василия принять сына обратно. Возненавидел с тех пор попа Павка всем своим существом. Ненавидел и боялся. Никому не прощал он своих маленьких обид: не забывал и попу незаслуженную порку, озлобился, затаился.
Много еще мелких обид перенес мальчик от отца Василия: гонял его поп за дверь, целыми неделями в угол ставил за пустяки и не спрашивал у него ни разу уроков, а перед пасхой из-за этого пришлось ему с неуспевающими к попу на дом идти сдавать. Там, на кухне, и всыпал Павка махры в пасхальное тесто.
Никто не видел, а все же поп сразу узнал, чья это работа.
...Урок окончился, детвора высыпала во двор и обступила Павку. Он хмуро отмалчивался. Сережка Брузжак из класса не выходил, чувствовал, что и он виноват, но помочь товарищу ничем не мог.
В открытое окно учительской высунулась голова заведующего школой Ефрема Васильевича, и густой бас его заставил Павку вздрогнуть.
- Пошлите сейчас же ко мне Корчагина! - крикнул он.
И Павка с заколотившимся сердцем пошел в учительскую.
(Островский. Так закалялась сталь)
