Маленький человек

«Маленький человек» в русской литературе: между святостью и «последним человеком» Ницше

Образ «маленького человека» в русской словесности традиционно ассоциируется с петербургским небогатым чиновником примерно 14‑го класса — человеком скромного положения, кротким нравом и незащищённостью перед социальной машиной. Однако его нравственная роль неоднозначна: он не просто жертва, но и нравственный камертон, способный «умягчать людские сердца» и делать людей лучше.
Святость и жертвенность: от Акакия Синайского к Акакию Акакиевичу
Аллегорическая родословная «маленького человека» восходит к христианскому идеалу смирения. Так, Акакий Акакиевич Башмачкин из «Шинели» Гоголя может быть прочитан как светская трансформация святого Акакия Синайского — подвижника, прославившегося кротостью и беззлобием. Подобно святому, герой Гоголя:

• живёт аскетично, почти монашески;
• находит радость в кропотливом труде (переписывании бумаг);
• терпит унижения без мстительного порыва;
• становится символом гуманного отношения к слабым.

Здесь рассказчик явно жалостлив: он видит в герое человеческое достоинство, скрытое под внешней непритязательностью. Но автор (Гоголь) не ограничивается сочувствием: через гротеск и сатиру он обнажает механизм обезличивания, при котором общество превращает живого человека в функцию.
«Последний человек» Ницше vs. «маленький человек»: два полюса ничтожности
Фраза Ницше о «последнем человеке» — «убогость, перемешанная с грязью, и довольство наше жалкое собой» — создаёт резкий контраст с русской трактовкой. Если ницшеанский «последний человек»:

• гордится своей посредственностью;
• боится риска и возвышенных стремлений;
• наслаждается комфортом ничтожества, —

то «маленький человек» русской литературы:

• не гордится, а страдает от своей малости;
• часто хранит внутреннюю чистоту и способность к самопожертвованию;
• вызывает не презрение, а сострадание и даже благоговение.
• не тужит "ни о почиющей родне, ни о забытой старине"

Таким образом, «маленький человек» не тождествен «последнему человеку»: он может быть ничтожен по положению, но духовно выше тех, кто его унижает.
Автопсихологичность и автометафора: когда герой — зеркало автора
Образ «маленького человека» нередко автопсихологичен: он выражает скрытые тревоги и самоощущение писателя. Более того, он может становиться автометафорой — способом говорить о себе через «маленького» героя.
Условно таких персонажей можно разделить на близких автору и противоположных ему:

1. Близкие автору

• Акакий Акакиевич (Гоголь): его вдохновенное невнимание к «мелочам мира» и любовь к писанию перекликаются с гоголевской одержимостью словом и формой. Герой — трагическая маска автора, чья творческая страсть остаётся непонятой.
• Макар Девушкин («Бедные люди» Достоевского): его трепетная, почти болезненная чуткость к чужой боли отражает достоевский гуманизм и веру в «слезинку ребёнка».

1. Противоположные автору

• Евгений («Медный всадник» Пушкина): в отличие от Пушкина, озабоченного историей и «родословной», Евгений «не тужит ни о почиющей родне, ни о забытой старине». Он — антипод поэта: частный человек, раздавленный природной стихией и государственной машиной. Через него Пушкин показывает трагедию «частного» перед лицом природного и «исторического».
• Мармеладов («Преступление и наказание» Достоевского): его покаянная риторика и саморазрушительная слабость контрастируют с напряжённым моральным поиском автора. Однако в нём звучит и универсальная нота — боль «униженного и оскорблённого», которая волнует Достоевского.

1. В современной литературе этот мотив продолжается: например, у Венички Ерофеева или Владимира Маканина «маленькие люди» становятся обратной перспективой — зеркалом эпохи, героическое и великое обесценены, а человеческая слабость обнажена до предела.

«Маленький человек» в русской традиции — не синоним ничтожности, а, скорее, сложный нравственный феномен человеческого величия перед ударами судьбы.
Он:

• соединяет черты святого и жертвы;
• противопоставлен ницшеанскому «последнему человеку» своей внутренней болью и способностью к состраданию;
• нередко становится автопсихологическим образом, через который автор осмысляет себя и эпоху.
• Постоянно обманывает, оправдывается.

Его сила — не в могуществе, а в способности пробуждать совесть, гуманные чувства. Именно поэтому, будучи «ничтожным» по положению, он часто оказывается духовно выше тех, кто его презирает.

«Медный всадник» как алгоритм приведения к противоречию взглядов маленького человека.
Добролюбов писал в статье «Забитые люди», что гуманный идеал не принадлежал русским писателям 19 века исключительно. Он нашел его гораздо раньше. Мысль о том, что «самый презренный и даже преступный человек есть тем не менее брат наш», проявлялась в образах литературы прошлого столетия в связи с сочинениями Ж.Ж.Руссо. Добавим, век Просвещения весь вместе с маленьким человеком Робинзоном Крузо был гуманистичен. Однако в XIX веке появилась новая черта – маленький человек пытался устроить в жизни любой ценой – «доставить и независимость и честь» трудами или конфликтом со всем миром, топором или продажей дочери – любой.
О всемирной неотзывчивости маленького человека в бедном, хотя и пышном городе ведет свое печальное повествование Пушкин. О готовности любой ценой поправить свое положение, устроиться в большом городе. Он назвал свое повествование петербургской повестью – словно в противоречие с повестями Белкина и почему-то вне «Маленьких трагедий» - хотя повествование довольно-таки трагично. Но о заурядных, маленьких людях Пушкин пишет именно в повестях, почему и «Капитанская дочка» - в этом ряду. Но там герой применял тактику, которую можно было бы сравнить с гениальной тактикой Румянцева-Задунайского, рядом с памятником которого сидела в финале Екатерина, а тут не тужащий не «о почиющей родне, ни о забытой старине» герой, не помнящий родства, унижением в департаменте собрался себе доставить в каком-то далеком будущем то, чему завидовал, что видел в других, праздных «ума недальнего ленивцах».
Эгоцентризм - стихия девятнадцатого века, которая спадет, погубив.
... И Брюсов пытается понять:
«Пушкин не раскрывает подробнее угрозы Евгения. Мы так и не знаем, что именно хочет сказать безумец своим "Ужо тебе!". Значит ли это, что "малые", "ничтожные" сумеют "ужо" отомстить за свое порабощение, унижение "героем"? Или что безгласная, безвольная Россия подымет "ужо" руку на своих властителей, тяжко заставляющих испытывать свою роковую волю? Ответа нет".
Строитель чудотворный по мнению поэтов того времени во время наводнения спасал затонувших рыбаков. Он был всемирно отзывчив как и Пушкин. И если проследить речевую характеристику Евгения - он думает только о себе, а не о бедствии, которому подвергается его любимая девушка, живя на острове. Он думает о своем устройстве с ней, и не понимает, что ему нужно ее спасать.
"Жениться? Мне? зачем же нет?
Оно и тяжело, конечно;
Не смешно ли это звучит в то время, когда девушка гибнет? Что делал сто лет назад Петр Первый? Не он ли спасая моряков, тогда, во время такого же наводнения простудился и умер? Не случайно Гегель говорил о красоте, которая противостоит обыденности. Мы в рамках бытийственности, скованы – и лишь стихия поэтична.

Эгоцентрик и нынешний царь:
"С божией стихией
Царям не совладеть"

Эгоцентрики с эгоистами в одной строчке и строфе:


Сбираясь свой убыток важный
На ближнем выместить. С дворов
Свозили лодки.
Граф Хвостов,
Поэт, любимый небесами,
Уж пел бессмертными стихами
Несчастье невских берегов.

"Ужо тебе" - это ведь зависть к человеку, который все время думал о других. И Пушкин - не о себе, о других. Только думая о других, можно вершить великие дела, духовные свершения. А рваться к морю против бури - это душа, да, но она стихийна. "Медный всадник" не о государстве, а о Человеке.
Задание 1. Докажите, что в размышлениях Евгения о своей судьбе и женитьбе на Параше есть черты маленького человека. Как получилось, что, думая о будущем, он не тревожится о настоящем? Почему Пушкин не «дичится знатных», а Евгений дичится? Почему Евгений «не тужит ни о почиющей родне, ни о забытой старине», а Пушкин пишет о своих предках? В чем проявляется убогость маленького человека?

Задание 2. Какие черты маленького человека проявляются в данном отрывке из романа-эпопеи «Война и мир»:
«-- Помнишь ты, -- с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, --
помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела... В Отрадном, на святках...
Помнишь, что я видела?..
-- Да, да! -- широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая,
что тогда Соня сказала что-то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
-- Помнишь? -- продолжала Соня. -- Я видела тогда и сказала всем, и
тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, -- говорила она, при
каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, -- и что он закрыл
глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, --
говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас
подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не
видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она
придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое
другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и
улыбнулся и был покрыт чем-то красным, она не только помнила, но твердо была
убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым,
именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
-- Да, да, именно розовым, -- сказала Наташа, которая тоже теперь,
казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную
необычайность и таинственность предсказания.
-- Но что же это значит? -- задумчиво сказала Наташа».

Задание 3. Прочитайте отрывок из рассказа «Ночь». Татьяны Толстой. Почему и здесь мы можем говорить о маленьком человеке? Как вы думаете, почему критики называют Алексея Петровича, который здесь изображен на фоне свой мамочки, зеркальным отражением Акакия Акакиевича?
«Алексей Петрович раскрыл глазки; тихо стекает с тела сон; забывается,
улетает во мрак последний ворон; ночные гости, собрав свой призрачный,
двусмысленный реквизит, прервали пьесу до следующего раза. Сквознячок сладко
овевает лысину Алексея Петровича, отросшая щетина покалывает ладошку. Не
пора ли вставать? Мамочка распорядится. Мамочка такая громкая, большая,
просторная, а Алексей Петрович маленький. Мамочка знает, может, всюду
пройдет. Мамочка всевластна. Как она скажет, так и будет. А он - поздний
ребенок, маленький комочек, оплошность природы, обсевок, обмылок, плевел,
шелуха, предназначавшаяся к сожжению и случайно затесавшаяся среди своих
здоровых собратьев, когда Сеятель щедро разбрасывал по земле полнокровные
зерна жизни». (Татьяна Толстая)
Задание 3. Некрасов, как известно, задавался не только вопросом "Кому на Руси жить хорошо?", но и противоположным: Кому на Руси жить плохо. Прочитайте стихотворение Некрасова "Утренняя прогулка" и попробуйте понять, за какие такие грехи на бедного Макара - маленького человека- обрушилось столько бед.

Слава богу, стрелять перестали!

Ни минуты мы нынче не спали,

И едва ли кто в городе спал:

Ночью пушечный гром грохотал,

Не до сна! Вся столица молилась,

Чтоб Нева в берега воротилась,

И минула большая беда —

Понемногу сбывает вода.

Начинается день безобразный —

Мутный, ветреный, темный и грязный.

Ах, еще бы на мир нам с улыбкой смотреть!

Мы глядим на него через тусклую сеть,

Что как слезы струится по окнам домов

От туманов сырых, от дождей и снегов!

Злость берет, сокрушает хандра,

Так и просятся слезы из глаз.

Нет! Я лучше уйду со двора...

Я ушел — и наткнулся как раз

На тяжелую сцену. Везли на погост

Чей-то вохрой окрашенный гроб

Через длинный Исакиев мост.

Перед гробом не шли ни родные, ни поп,

Не лежала на нем золотая парча,

Только, в крышу дощатого гроба стуча,

Прыгал град да извозчик-палач

Бил кургузым кнутом спотыкавшихся кляч,

И вдоль спин побелевших удары кнута

Полосами ложились. Съезжая с моста,

Зацепила за дроги коляска, стремглав

С офицером, кричавшим «пошел!» проскакав,

Гроб упал и раскрылся.

«Сердечный ты мой!

Натерпелся ты горя живой,

Да пришлося терпеть и по смерти...

То случился проклятый пожар,

То теперь наскакали вдруг — черти!

Вот уж подлинно бедный Макар!

Дом-то, где его тело стояло,

Загорелся, — забыли о нем, —

Я схватилась: побились немало,

Да спасли-таки гроб целиком,

Так опять неудача сегодня!

Видно, участь его такова...

Расходилась рука-то господня,

Не удержишь!..»

Такие слова

Говорила бездушно и звонко,

Подбежав к мертвецу впопыхах,

Провожавшая гроб старушонка,

В кацавейке, в мужских сапогах.

«Вишь, проклятые! Ехать им тесно!»

— Кто он был? — я старуху спросил.

«Кто он был? да чиновник, известно;

В департаментах разных служил.

Петербург ему солон достался:

В наводненье жену потерял,

Целый век по квартирам таскался

И четырнадцать раз погорал.

А уж службой себя как неволил!

В будни сиднем сидел да писал,

А по праздникам ноги мозолил —

Всё начальство свое поздравлял.

Вот и кончилось тем — простудился!

Звал из Шуи родную сестру,

Да деньжонок послать поскупился.

„Так один, — говорит, — и умру,

Не дождусь... кто меня похоронит?

Хоть уж ты не оставь, помоги!“

Страх, бывало, возьмет, как застонет!

Подари, — говорю, — сапоги,

А то, вишь, разошелся дождище!

Неравно в самом деле умрешь,

В чем пойду проводить на кладбище?

Закивал головой...» — Ну и что ж? —

«Ну и умер — и больше ни слова:

Надо места искать у другова!»

— И тебе его будто не жаль? —

«Что жалеть! нам жалеть недосужно,

Что жалеть? хоронить теперь нужно.

Эка, батюшки, страшная даль!

Эко времечко!.. Господи боже!

Как ни дорого бедному жить,

Умирать ему вдвое дороже.

На кладбище-то место купить,

Да попу, да на гроб, да на свечи...»

Говоря эти грустные речи,

До кладбища мы скоро дошли

И покойника в церковь внесли.

Много их там гуртом отпевалось,

Было тесно — и трудно дышалось.

Я ушел по кладбищу гулять;

Там одной незаметной могилы,

Где уснули великие силы,

Мне хотелось давно поискать.

Сделав даром три добрые круга,

Я у сторожа вздумал спросить.

Имя, званье, все признаки друга

Он заставил пять раз повторить

И сказал: «Нет, такого не знаю;

А, пожалуй, примету скажу,

Как искать: ты ищи его с краю,

Перешедши вон эту межу,

И смотри: где кресты — там мещане,

Офицеры, простые дворяне;

Над чиновником больше плита,

Под плитой же бывает учитель,

А где нет ни плиты, ни креста,

Там, должно быть, и есть сочинитель».

За совет я спасибо сказал,

Но могилы в тот день не искал.

Я старуху знакомую встретил

И покойника с ней хоронил.

День, по-прежнему гнил и не светел,

Вместо града дождем нас мочил.

Средь могил, по мосткам деревянным

Довелось нам долгонько шагать.

Впереди, под навесом туманным

Открывалась болотная гладь:

Ни жилья, ни травы, ни кусточка,

Всё мертво — только ветер свистит.

Вон виднеется черная точка:

Это сторож. «Скорее!» — кричит.

По танцующим жердочкам прямо

Мы направились с гробом туда.

Наконец вот и свежая яма,

И уж в ней по колено вода!

В эту воду мы гроб опустили,

Жидкой грязью его завалили,

И конец! Старушонка опять

Не могла пересилить досады:

«Ну, дождался, сердечный, отрады!

Что б уж, кажется, с мертвого взять?

Да господь, как захочет обидеть,

Так обидит: вчера погорал,

А сегодня, изволите видеть,

Из огня прямо в воду попал!»

Я взглянул на нее — и заметил,

Что старухе-то жаль бедняка:

Бровь одну поводило слегка...

Я немым ей поклоном ответил

И ушел... Я доволен собой,

Я недаром на улицу вышел:

Я хандру разогнал — и смешной

Каламбур на кладбище услышал,

Подготовленный жизнью самой...
Некрасов "Утренняя прогулка".

Обратите внимание: Тема маленького человека с Пушкинской совпадает до мелочей: даже наводнение играет свою роль. Пушкинского Евгения судьба била за то, что он "не тужит ни о почиющей родне, ни о забытой старине". Бедного Макара - за то, что он пишет бездарные поздравления начальству в то время как "великие силы" - Белинский лежат "без плиты, без креста". Результатом прогулки Некрасова стали Литературные мостки на Волковском кладбище в Санкт-Петербурге.
Где еще в русской литературе на маленького человека обрушиваются беды из-за чинопочитания и забвения собственного я?