Все мы немножко Ярославны
О стихотворении "Плач Ярославны"

Стихотворение Ольги Чернорицкой "Плач Ярославны" произвело на меня большое впечатление, как и давняя моя встреча с самой Ольгой в начале 90-х годов в посёлке Подосиновец Кировской области на литературном фестивале "Славяне Поюжья".
Я не знаю историю создания этого стихотворения, но могу предположить, что "Слово о полку Игореве" всегда присутствовало и присутствует в жизни Ольги.
В данном случае я выступаю как критик-современник поэзии Ольги Чернорицкой. Моя реакция на стихотворение "Плач Ярославны" очень многогранна. Это стихотворение пробудило во мне и собственные воспоминания о "Слове о полку Игореве" и особенно о плаче Ярославны. Ведь все мы, так мне кажется, в студенческие годы, изучая данное произведение, представляли себя Ярославнами, стоящими на крепостной стене и ждущими своего князя Игоря. Всем нам очень хотелось быть верными и любящими жёнами.
Возможно "Плач Ярославны" в авторстве Ольги Чернорицкой близок к балладе. Так как там чувствуется ритм и эпичность баллады.

Кто же такая Луна?
Развязка точна (хоть и предсказуема). Настало утро; человек – властитель без меры возомнивших фонарей — в целях экономии электроэнергии выключил этот, уже никому не нужный искусственный свет.
А Луна, слегка побледнев на светлом небе, поплыла дальше – вечная и мудрая, истинно самодостаточная, не имеющая привычки оглядываться на земных конкурентов.
Здесь можно было поставить точку. Но ударный финал переворачивает сюжет с головы на ноги.
Отброшены в сторону вещные страсти, уже нет никакого антропоморфизма.
Есть только вечная, единственная проблема: мужчина и женщина.
Последние две строчки ничего не проясняют, даже пунктиром не обрисовывают этот реальный, человеческий конфликт.
Какие сны видел ОН, что видела неспящая ОНА — и в чем нет толку?
Читатель остается наедине с разбуженной мыслью и продолжить ее должен уже сам.

Взгляд нейробиолога

Таким путем следует сборник стихотворений и рецензий Ольги Чернорицкой, зигзагом от вочеловечивания через воцерковление к воведьмовлению. Причем ведьминские мотивы звучат уже в первой части, мелькают даже во второй, хотя казалось бы, а в третьей уже раскрываются полностью. Читая сборник, мы будто уходим назад по времени, чтобы внезапно оказаться в новом настоящем древних сказок и чар. Позднесоветская философия Вернадского, недавнее прошлое давно крещеной Руси, и наконец архаика Бабок-Ежек и болотных чудовищ, может быть, пугающих на первый взгляд, но глубинно не злых и не страшных.
Наука, уткнувшись в тупик узких областей, изобретает междисциплинарные нейроиммуноэндокринологию и нейрофилософию, и искусство тоже переходит все рамки, как ведьмы переходят границы. Рецензии на удивительно разноплановые стихи тоже удивительно разноплановые и такая же равноправная часть сборника, как иллюстрации от живых художников и... нет, не нечисти, но во всяком случае тоже нечеловеческих сущностей – нейросетей. Как нечисть не видит, а только чует живых, так и нейросеть совершенно не понимает, что рисует, создает что-то, руководствуясь кибернетическим аналогом слепых рефлексов.

Взгляд философа
Задача поэта – ввести читателя в этот мир, чтобы очутиться на границе бытия видимого, очевидного, и вещей, невидимых глазу, но постигаемых душой и интуицией. С такой задачей успешно справляется Ольга Чернорицкая, которая в представленном читателю сборнике погружает читателя в мир собственного бытия, который, по касательной, отбрасывает читателя на границу видимого и невидимого. Именно нахождение на этой «границе» и позволяет увидеть целостность бытия, как и авторский взгляд Ольги Чернорицкой.