Лишний человек

Лишний человек- термин, который обозначает героя отнюдь в обществе не лишнего, зачастую военного, реформатора, преобразователя, человека прогрессивного и обществу весьма полезного, но холодного, подражающего байроническим веяниям, и потому находящегося в оппозиции к серой массе, далекой от романтизма эпохи.Несомненно он герой именно своего времени.
Но некоторым литературным критикам он показался недостаточно ориентированным на пользу обществу, потому они безжалостно вычеркнули таких персонажей как Чацкого, Онегина и Печорина из общества, тем более, что те сами не очень-то и хотели там быть. И все-таки нужно их как-то определить, почему именно они - лишние. Возможно, это как-то связано с их романтической «несостоятельностью».
Первый лишний человек в русской литературе не Онегин и не Печорин, и даже не Чацкий – Эраст в повести Карамзина «Бедная Лиза». Прототип - Дон Жуан, однажды влюбившийся. Юноша, пресыщенный любовью девушек ищет идеал в простой крестьянской девушке Лизе, не находит его и губит невинное создание. С этой точки зрения не романтичен ли поступок Онегина, который не захотел, чтобы милая девушка Татьяна Ларина утопилась в пруду Симонова монастыря, повторив поступок бедной Лизы?
В европейской традиции лишний человек - Жюльен из романа Стендаля "Красне и черное". Жюльен - сын плотника, наделен талантами, в совершенстве знает латынь и Библию, но в семинарии вглядит со своими познаниями белой вороной и единственное, где он со своими талантами имеет успех - в обществе женщин.
"Каждый день они катались верхом, и князь был без ума от Жюльена. Не
зная, как выразить ему свою внезапную привязанность, он предложил ему руку
одной из своих кузин, богатой московской наследницы.
- А когда вы женитесь на ней, то с помощью моего влияния и вот этого
вашего ордена вы через два года будете уже полковником.
- Но ведь этот орден пожалован не Наполеоном, это не одно и то же.
- А какая разница? - отвечал князь. - Ведь учредил его Наполеон; он все
равно почитается высшим орденом в Европе.
Жюльен уже совсем было согласился на предложение князя, но долг
призывал его предстать пред очи светлейшей особы; расставаясь с Коразовым,
он обещал написать ему. Он получил ответ на доставленную им секретную ноту и
помчался обратно в Париж; но достаточно ему было пробыть два дня наедине с
самим собой, как мысль покинуть Францию и Матильду показалась ему горше
лютой смерти "Нет, не женюсь я на этих миллионах, которые мне предлагает
Коразов, - решил он. - А советам его я последую.
В конце концов ведь искусство соблазнять - это его ремесло. Никакими
другими занятиями он не интересуется вот уж пятнадцать лет, а сейчас ему
тридцать. Нельзя сказать, что он не умен; он человек хитрый, ловкий;
пылкость, поэзия с таким характером несовместимы, - это душа прокурора. Так
что же? Тем больше оснований полагать, что он рассуждает правильно.
Да, так и надо сделать, буду ухаживать за госпожой де Фервак. Должно
быть, скучновато с ней будет, но я буду глядеть в ее прелестные глаза, они
напоминают мне те, что любили меня так, как меня никто никогда не любил.
Она иностранка, вот мне и будет новый характер для изучения.
Я схожу с ума, совсем пропадаю, - я должен следовать этим дружеским
советам и не слушаться самого себя".

Но лишний человек в ту эпоху связан и с общественным бунтом. Жюльен хочет стать вторым Наполеоном. Онегин должен успеть стать декабристом после отповеди Татьяны- причем в том же году, а Печорин – собирательный образ бесславного героя.
Итак, Печорин и декабристы – бесславие героев времени попробуем доказать логически.
Задание 1. Прочитайте биографические сведения о встрече Лермонтова и декабристов на Кавказе. На какие мысли о заглавии романа «Герой нашего времени» - эти встречи наталкивают?
«Впервые Лермонтов встретился с участниками восстания на Сенатской площади в 1837 г., находясь на Кавказе и Кубани. Дело в том, что еще летом Николай I, снисходя к просьбам "государственных преступников", отдал приказ о переводе восьмерых на Кавказ. А. И. Одоевский, В. Н. Лихарев, М. А. Назимов и М. М. Нарышкин ехали вместе и прибыли первыми. Назимова и Нарышкина из Ставрополя отправили в крепость Прочный Окоп. Прибывший позже Н. И. Лорер был переведен в Тенгинский пехотный полк, куда был определен в начале 1838 г. и В. Н. Лихарев.
Вернувшись из Тамани в Ставрополь Лермонтов пробыл там до 22 октября и только потом отправился в свой полк, выехал один. Мнение, что Лермонтов отбыл в Нижегородский полк вместе с декабристом А. И. Одоевским, недостоверно и вот почему. Декабристов Н. И. Лорера, М. А. Назимова, ММ. Нарышкина, А. И. Черкасова, с которыми ехал и Одоевский, везли под конвоем. Строгости были такие, что отец Одоевского едва добился разрешения на кратковременное свидание с сыном.
8 октября декабристы прибыли в Ставрополь, и их кого в этот день, а кого на следующий выслали под конвоем в приписанные полки. Такая спешка объясняется тем, что со дня на день ждали приезда в город Государя и декабристов немедленно выслали в связи с поступившим распоряжением.
Одоевский в сопровождении тобольского казака Тверинова выехал к месту назначения в Нижегородский полк 8 октября. Для Лермонтова это были лишь первые дни пребывания в Ставрополе.
22 октября прапорщик Лермонтов, получив в Комиссии Ставропольского депо прогонные деньги "от Пятигорска до Тамани и обратно до Ставрополя", выехал в Закавказье, в свой полк.
Встреча двух поэтов Лермонтова и Одоевского произошла где-то на Кавказе или даже в Закавказье. Кроме приведенного исторического комментария имеется еще одно немаловажное свидетельство. Оно принадлежит самому Лермонтову. Речь идет о знаменитом стихотворении "Памяти А. И. О.......... го".
Я знал его, мы странствовали с ним В горах востока, и тоску изгнанья Делили дружно...
Часто зимой 1837 г. из Прочного Окопа приезжал к Лермонтову в Ставрополь Назимов. Но особенно запомнилась Лермонтову встреча с А. И. Одоевским.
"Кроткий, умный, прекрасный Александр" (так говорили об Одоевском друзья) мечтал посвятить себя искусству и науке, но вступил в тайное общество и вышел на Сенатскую площадь. После долгой сибирской каторги ему тоже удалось получить направление на службу рядовым на Кавказе. Уже в Ставрополе он получил назначение в Нижегородский драгунский полк, где числился и Лермонтов.
Встречи двух поэтов были короткими, но запоминающимися. Узнав в 1839 г. о смерти друга, Лермонтов с глубокой грустью пишет проникновенное стихотворение "Памяти А. И. О<доевско>го":

Но он погиб далеко от друзей!..
Мир сердцу твоему, мой милый Саша!
Покрытое землей чужих полей,
Пусть тихо спит оно, как дружба наша
В немом кладбище памяти моей!
(ЗахаровВ.А.. Лермонтов и декабристы)
Задание 1. Прочитайте шотландскую легенду о Томасе Лермонте. Подумайте, на кого больше похож своим поведением Печорин – на Томаса или на фею? Какие дары достались Томасу? Почему ни Томас, ни Печорин не смогут из-за этих даров сделать карьеру? Как вы думаете, Печорин был обречен на бесславье? Куда ведет дорога правды? Почему идущие по дороге фантазии непременно пересекаются с идущими по дороге правды?
. Она многое делает для того, чтобы проверить Томаса на стойкость – при этом приходиться придумывать испытания. Печорин делает то же самое: чтобы показать читателю своего журнала персонажа, каков он есть, нужно проверить его, пустить пыль в глаза, заинтриговать, обмануть, бросить его, наконец – и смотреть, записывать, как он себя поведет. Ужасен манипулирующий натурами инстинкт писателя. У сыщиков менее жестокие методы. Но фея кое от чего уберегла-таки род Лермонтов и любимых ими персонажей – от лжи.
Ее три дороги - у нее не дорога правды, и не дорога лжи, а третий путь... Вот по нему и идут избранники. Но тут самое сложное. В дар Томасу она дала правду, талант, прозрение. Правда сделает его обязанным идти по пути правды. Отсюда Лермонтову - всем потомкам Лермонта очень тяжело. Это груз, не свойственный поэтам
Печорин - он всегда рисуется - и всегда не таков, как есть. Обладая переданным ему автором писательским инстинктом, он скорее интересуется другими как объектами бытописания, чем собой. Зная других, он всегда поймет, что на него смотрят и начнет изображать из себя разочарованного романтика. На самом деле он фея из легенды о Томасе Лермонте. И в то же время – Томас с его правдой. Дорога правды+ чистое сердце = безвестность. Он герой того времени, когда, по мнению Лермонтова, все честное царь делал безвестным.

Задание 2. Прочитайте отрывок из статьи Белинского о «Герое нашего времени». Как вы думаете, почему критику пришлось оправдывать главное героя в глазах читателей того времени? Что изменилось в мире с тех пор?
«Так вот причины, за которые бедная Мери так дорого должна поплатиться!.. Какой страшный человек этот Печорин! Потому что его беспокойный дух требует движения, деятельность ищет пищи, сердце жаждет интересов жизни, потому должна страдать бедная девушка! "Эгоист, злодей, изверг, безнравственный человек!" -- хором закричат, может быть, строгие моралисты. Ваша правда, господа; но вы-то из чего хлопочете? За что сердитесь? Право, нам кажется, вы пришли не в свое место, сели за стол, за которым вам не поставлено прибора... Не подходите слишком близко к этому человеку, не нападайте на него с такою запальчивою храбростию: он на вас взглянет, улыбнется, и вы будете осуждены, и на смущенных лицах ваших все прочтут суд ваш. Вы предаете его анафеме не за пороки, -- в вас их больше и в вас они чернее и позорнее, -- но за ту смелую свободу, за ту желчную откровенность, с которою он говорит о них. Вы позволяете человеку делать все, что ему угодно, быть всем, чем он хочет, вы охотно прощаете ему и безумие, и низость, и разврат; но, как пошлину за право торговли, требуете от него моральных сентенций о том, как должен человек думать и действовать, и как он в самом-то деле и не думает и не действует... И зато ваше инквизиторское аутодафе готово для всякого, кто имеет благородную привычку смотреть действительности прямо в глаза, не опуская своих глаз, называть вещи настоящими их именами и показывать другим себя не в бальном костюме, не в мундире, а в халате, в своей комнате, в уединенной беседе с самим собою, в домашнем расчете с своею совестью... И вы правы: покажитесь перед людьми хоть раз в своем позорном неглиже, в своих засаленных ночных колпаках, в своих оборванных халатах, люди с отвращением отвернутся от вас, и общество извергнет вас из себя. Но этому человеку нечего бояться: в нем есть тайное сознание, что он не то, чем самому себе кажется и что он есть только в настоящую минуту. Да, в этом человеке есть сила духа и могущество воли, которых в вас нет; в самых пороках его проблескивает что-то великое, как молния в черных тучах, и он прекрасен, полон поэзии даже и в те минуты, когда человеческое чувство восстает на него... Ему другое назначение, другой путь, чем вам. Его страсти -- бури, очищающие сферу духа; его заблуждения, как ни страшны они, острые болезни в молодом теле, укрепляющие его на долгую и здоровую жизнь».

Задание 2. Напишите сочинение на тему «Печорин и декабристы: в чем смысл заглавия романа «Герой нашего времени»?
План.
1. Лермонтов и декабристы
2. Дорога правды+ чистое сердце = безвестность
3. Иллюстрации из текста и комментарии к ним
4. Вывод.
 
Печорин как писатель (лишний или нет, судить читателю)
Когда мы начинаем говорить о другом Печорине, не учебниковском, а лермонтовском, мы начинаем с утра Пятигорска, когда он открывает окно в 5 утра и садится писать те строки, которые вот именно сейчас пишет о красоте Кавказа. И здесь он сам принадлежит себе. Он такой, каким он является. Все остальное- маски, маски, самооговор, позирование проезжему офицеру и Максиму Максимовичу- тоненький, чистенький, беленький, тридцатилетняя кокетка- ребенок, старик, лошадь - все это, когда на него смотрят. Когда он ждет награды в виде страданий, сочувствия, восхищения... Награды от тех, кто принял его исповедь за чистую монету и увидел то, что актер хотел показать. Самооговор Печорина – из страдания непонятого, непризнанного геня-пророка. Он словно бы старается каждый раз снова разбередить рану и становится все более и более непонятен, все более и более подставляя
"Не думай о награде, милый Томас" , - сказала фея шотландскому предку Лермонтова. И Печорин оставляет все свои рукописи у ММ. А тот топчет их ногами, поняв, наконец, что он был не друг, а объект изображения. Писать можно только не думая о награде, не пытаясь получить все премии и звания, нужно думать лишь о красоте, быть в природе мира... А людям давать себя таким, каким тебя хотят видеть. В эпоху романтизма тебя хотят видеть роковым страдальцем - да пожалуйста! Хотят видеть поэта манипулятором - получите и распишитесь. Вас это может соблазнить, зло привлекательно? Мне это и нужно. Ведь завтра утром я открою свой журнал и впишу вашу страсть ко злу - не осуждая никого, а любуясь родом человеческим.
А как же Бэла?
Начинается роман не с писательских инстинктов, а с чего попроще, понаивнее, и в то же время только сейчас литераторы Кавказа начинают задумываться о Бэле - а нужно ли было вмешиваться в дела Востока и мерить мерками Запада? Вспомним Алису и Чеширского кота:
- Как тебя понимать?
- Понимать меня необязательно. Обязательно любить и кормить вовремя.
Вот даже Каштанке этого было недостаточно, а тут девушка, цветочек аленький. Ее спасли от Казбича, любят, кормят, она на задних лапках пляшет.
- Зачем же спасали? От любви к Казбичу спасали?
А давайте, ребята, посмотрим, почему Казбич (бедность - в счет) не хотел торопиться заводить с Бэлой, как мы говорим сейчас "отношения":
Много красавиц в аулах у нас,
Звезды сияют во мраке их глаз.
Сладко любить их, завидная доля;
Но веселей молодецкая воля.
Золото купит четыре жены,
Конь же лихой не имеет цены:
Он и от вихря в степи не отстанет,
Он не изменит, он не обманет.
Конечно же, он, платя калым за Бэлу, должен будет отдать Карагеза - у него больше ничего ценного нет. Бэла это понимала. И каждый раз вздрагивала при упоминании о нем: "Разве ты любишь какого-нибудь чеченца? Если так, то я тебя сейчас отпущу домой. - Она вздрогнула едва приметно и покачала головой". Она вздрогнула на упоминание о любви к чеченцу, но нет, это же невозможно сейчас. Да и привязалась она уже к Печорину, он заставил ее полюбить себя. Артист для чеховской Каштанки тоже уже что-то значил, однако та убежала к своему столяру. Преданность хозяину сильнее. А тут «разбойничья», а точнее, черкесская, кровь сильнее: - Это лошадь отца моего, - сказала Бэла, схватив меня за руку; она дрожала, как лист, и глаза ее сверкали. «Ага! - подумал я, - и в тебе, душенька, не молчит разбойничья кровь!»
Но до конца ли понял ее страдания рассказчик эпизода ММ? Печорин, рисуясь, говорил, что ему с ней скучно, а она вздыхала, но по нему ли? Или по обоим? Или она как Мцыри - "угрюм и одинок грозой оторванный листок"? Читаем похоже ведь, правда? 'Ты тоскуешь по родным?' - 'У меня нет родных'. Рано или поздно она уйдет к нему... В сумрачных стенах монашкой она долго не протянет.
Тем более, рядом Казбич, как демон рядом с Тамарой, так рядом с Бэлой Казбич. Видя его, она «дрожала, как лист, и глаза ее сверкали». Максим Максимович подытожил: «не молчит разбойничья кровь!".
И как Мцыри, думает о смерти, и умирает уже в самом повествовании в соответствии с законами романтического направления: 'Я умру!' - сказала она. Мы начали ее утешать, говорили, что лекарь обещал ее вылечить непременно; она покачала головой и отвернулась к стене: ей не хотелось умирать!..
"И никого не прокляну". Бэла - это Мцыри.
Вот это слово, обозначающее суть отношений Печорина и прочих героев - антиэффект. Он хочет в глазах других быть хуже, чем на самом деле. Демонстрирует себя в кривом зеркале, добиваясь для себя и собственной саморефлексии пространства Лобачевского – нелинейного изображения.
Грушницкий хочет производить эффект, чтобы понравиться, Печорин - производить антиэффект, чтобы не понравиться. Впечатление уставшего от жизни человека, впечатление романтика (а он реалист), страдальца (а он философ), пустого светского человека (а он писатель). Княжне Мэри он представляет себя злодеем, в котором не осталось ничего живого – но разве читатель этому поверит? Разве что тот, первый читатель, с которым спорил Белинский, доказывая, что Печорин не эгоист, не злодей, а развивающаяся личность, которой многое дано. А пока он рисуется перед Максимом Максимовичем: «Глупец я или злодей, не знаю; но то верно, что я также очень достоин сожаления, может быть, больше, нежели она: во мне душа испорчена светом, воображение беспокойное, сердце ненасытное; мне все мало»… И таких людей, говорящих то же самое, много. «Я отвечал, что много есть людей, говорящих то же самое; что есть, вероятно, и такие, которые говорят правду». Зачем он делает себя модным? Из принципа? Из злорадства? Поверят-не поверят? Конечно, последнее, он проверяет своих собеседников, умные они или глупые, поверят или не поверят.
Вот для чего он перед пялящимся офицером прилег на скамью напротив как 30-летняя "бальзакова кокетка", вот почему он княжне рассказывает о своей "завистливой" натуре. Но он богатырь с широкими плечами, прекрасной выправкой, он поэт, он встает в 5 утра и так описывает Пятигорск, как дай бог каждому и все мы ему и Лермонтову невольно завидуем. Интеллигентов мало, много позеров – но кто верит позам? Тем, кто не прячется сейчас, что в николаевскую эпоху и им трудно быть счастливыми.
Печорин - интеллигент. Вернер интеллектуал, княжна - светская штучка. Где им найти общий язык или хотя бы бинарную оппозицию? Все на неравных...
Если гламурная версия гласит: «какой Печорин манипулятор, эгоист», то почему доктор Вернер также списывается с оценок уже Печорина и называется порядочным человеком. Вы будете наблюдаться у такого доктора, который приезжающим рассказывает о вашем здоровье? А Вернер рассказал Печорину все и о княжне, и о княгине. Теперь Печорин получил важную информацию, что «княжна невинна, как голубь».
Это чтобы Лермонтов сразу раскрыл нам все карты? Это вряд ли.
Ясно, что Лермонтов выстроил все произведение именно так, чтобы сначала так и подумали, но уже прочитав Журнал Печорина, думали противоположным образом, что Печорин без всякой иронии единственный интеллигент и человек чести в этом зверинце - "нашем" для Лермонтова времени.
Рассмотрели, как Белинский вступается за Печорина. Он защитил от всех обвиняющих за неженитьбу Печорина и не только потому что Печорин - сам Лермонтов, несмотря на все гламурные теории, но и потому что самопознание абсолютного духа отражается в самокритичности лучших представителей народного духа. Эгоист? Вам тут не накрыто... Ну что за аргумент, серьезен ли он? Давайте рассмотрим через психологию гения, раз Лермонтов не мог совсем оторваться от своего героя, он и выдал в нем себя.
У автора журнала инстинкт Лермонтова, писательский инстинкт реалиста эротичен. Но познав натуру и исчерпав образ, такие люди охлаждаются. Идет фаза торможения. Пока не появится новый объект исследования. И тогда снова по оврагам и кустам за ним как за новым рассказом. Княжна, Бела, ундина, Вера исчерпаны как образы, и Печорин ищет иные. Этот момент не интеллигента, а профессионала, тут тоже нельзя смешивать. Как просто человек он интеллигент. Как профессионал - мастер.
Ученица сразу вспомнила сериал "Шерлок" и нашла, что писательский инстинкт сродни сыщническому. Я поправила, что скорее всего Конан Дойль и Шерлока писал с себя.
А Шерлок? Вот будь он интеллектуалом, был бы преступником, Ватсон подозревал - и было не смешно. Он именно интеллигент, писатель, дышащий в пять часов утра красотой мира и спускающийся с высоты горы к грешным людям исследовать их страстишки.

После того, как прочитан "Журнал Печорина", где тот несомненно предстал в ином свете, не таком, в котором нам представлял его морализатор-рассказчик, следует перечитать роман еще раз, уже своими глазами, а не предвзято. И от уже исчезает в необъяснимое никуда манипулятор и мы видим подлинные мотивы героя.
Видим того Печорина, которому Лермонтов передал черты поэта, человека, обреченного на раннюю смерть, черты, присущие и ему самому, имеющие место в его поэтической жизни.
В главе "Бэла" мы видим Азамата, готового бездушно обменять свою сестру на лошадь. И Печорин с таким же цинизмом пользуется этим, чтобы спасти девушку, спрятав ее в крепости от Казбича, сверкание глаз его военному не нравилось. Можно было бы просто поговорить с отцом Бэлы, с Бэлой, но он не искал легких путей, ему, как и любому человеку со складом писателя, интересны были нравы людей. И он решил разыграть собственную партию, ему помогает его писательский инстинкт. С точки зрения обычного человека это ужасное бездушие - торговать девушкой, подыгрывать страстям. Но Лермонтов далее показывает всех этих простых людей в еще более скверных проявлениях характеров, тогда как Печорин остается все-таки внутренне благородным человеком, именно интеллигентом. Он работает как обычный писатель реалист, создавая систему образов, и если мотивы его поступков кажутся нам циничными, а сам он равнодушным, то великий критик Белинский нас на этот счет предупредил: "Так сильна его натура, так силен у него инстинкт истины". Инстинктом истины и определен данный поступок, равно как и прочие. Здесь, проявляя "бездушие" он показывает отзывчивость к миру. При глубоком анализе ситуации он видит, что губит людей. Он "противоречит себе, уничтожая одной страницей все предыдущие". Печорин прекрасно знает, что по глубине анализа он превосходит многих. Он себе цену знает. И когда он не был знаком с Бэлой, он полагал, что она должна быть счастлива, имея такого мужа как он, а не разбойника Казбича, который затеял на нее охоту.
Привезена Бэла была к Печорину как предмет или животное на продажу: "Руки и ноги связаны, голова укутана чадрой. И тут мы понимаем, что цинизм Печорина был напускным. Печорин волновался из-за того, что Бэла может достаться разбойнику Казбичу и тот ее убьет или продаст, брат и разбойнику продал бы сестру точно так же. девушка обречена, а теперь появился шанс. Но увы.... Может быть, он адала себя украсть потому, что думала, ее крадут для Казбича. Не о его ли лошади шел разговор накануне. НО она оказалась в плену у русского офицера, которому уже спела песню про тополь, которому не расти в их саду, а атмосфере восточного мира.
С одной стороны, Печорин любил Бэлу, насколько может писатель любить неведомый ему экзотический образ, относился к ней со всей нежностью, но в то же время он как сделку заключает о ней пари с Максимом Максимовичем, но большей частью чтобы отвлечь его от необходимости благодарить себя за благородство – он спасает ее в крепости от Казбича. Когда у него работает разум и самокритичность, он становится циничным, когда работает сердце - благородным, отзывчивым.
Печорин становится равнодушным к Бэле, потому что как сюжет она для него исчерпана.
Писатель - охотник. Уже сама любовь девушки- конец вражде, инстинкту литературной охоты. Дружбы скучны. Причем все. В литературе счастливые любови невыносимы. Особенно в поэзии. Потому люди из любви к искусству выстраиваются в бинарные оппозиции, но когда дружба-вражда достигает накала невыносимого, когда она как жена декабриста, может побежать в ссылку вслед за любимым, нужно что-то сказать такое, чтобы она не поехала в крепость под надзор, чтобы осталась. И он нашелся, что сказать, какую надеть маску.
"Видите ли, я перед вами низок. Не правда ли, если даже вы меня и любили, то с этой минуты презираете?
Она обернулась ко мне бледная, как мрамор, только глаза ее чудесно сверкали.
- Я вас ненавижу... - сказала она. Я поблагодарил, поклонился почтительно и вышел".
Читатель не верит ни одному их слову. Все это приемы карнавализации у Печорина-Лермонтова. В многочисленных самопризнаниях наблюдается некий избыток, рисовка, игра королем, переодевшимся в шута. И вдумчивый читатель заметит тут испытания для читателя, а психолог...
Когда вы пытаетесь кого-то соблазнить, вы говорите очень романтические вещи. Представление у Печорина о романтических вещах сложилось из байронических книг того времени, и он пересказывает Мери психологический портрет типичного байронического героя. И бедная начитавшаяся уже и без того всех этих глупостей Мери, соблазняется. Эффект произведен. Карнавальный эффект. Однако в речи Печорина на балу нет ни слова правды. Посмотрим: "Я сделался завистлив". Завистлив не он, а Грушницкий. "Я был готов любить весь мир, - меня никто не понял: и я выучился ненавидеть". Ненавидел не он, а Грушницкий, в чем и признался перед смертью, и княжна Мери тоже ненавидела, в чем и призналась. Но не Печорин! "Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли". Это у них, у Грушницкого и Мери умерли чувства, а не у Печорина. Печорин прекрасный писатель-документалист, Лермонтов не оторвал его от своих собственных качеств и талантов. И у Лермонтова тоже ничего не умерло. Рассказ Печорина - это стихия соблазна, соблазнение, а не истина.
Психологический портрет – сложная штука. Он может читателя запутать – сделать из высокого низкое – а может многое открыть.
Он куда-то зовет, масками, меняющимися, дает возможность читателю следовать за собой. Все это позднее было утрачено и в писательстве, и в жизни. Печорин – последний манящий писатель? Далее Чехов будет писать Суворину суровую правду о вырождении манящего за собой авторства:
«Вас нетрудно понять, и Вы напрасно браните себя за то, что неясно выражаетесь. Вы горький пьяница, а я угостил Вас сладким лимонадом, и Вы, отдавая должное лимонаду, справедливо замечаете, что в нем нет спирта. В наших произведениях нет именно алкоголя, который бы пьянил и порабощал, и это Вы хорошо даете попять. Отчего нет? Оставляя в стороне "Палату No 6" и меня самого, будем говорить вообще, ибо это интересней. Будем говорить об общих причинах, коли Вам не скучно, и давайте захватим целую эпоху. Скажите по совести, кто из моих сверстников, т. е. людей в возрасте 30--45 лет, дал миру хотя одну каплю алкоголя? Разве Короленко, Надсон и все нынешние драматурги не лимонад? Разве картины Репина или Шишкина кружили Вам голову? Мило, талантливо, Вы восхищаетесь и в то же время никак не можете забыть, что Вам хочется курить. Паука и техника переживают теперь великое время, для нашего же брата это время рыхлое, кислое, скучное, сами мы кислы и скучны, умеем рождать только гуттаперчевых мальчиков, и не видит этого только Стасов, которому природа дала редкую способность пьянеть даже от помоев. Причины тут не в глупости нашей, не в бездарности и не в наглости, как думает Бурении, а в болезни, которая для художника хуже сифилиса и полового истощения. У нас нет "чего-то", это справедливо, и это значит, что поднимите подол нашей музе, и Вы увидите там плоское место. Вспомните, что писатели, которых мы называем вечными или просто хорошими и которые пьянят нас, имеют один общий и весьма важный признак: они куда-то идут и Вас зовут туда же, и Вы чувствуете не умом, а всем своим существом, что у них есть какая-то цель, как у тени отца Гамлета, которая недаром приходила и тревожила воображение. У одних, смотря по калибру, цели ближайшие -- крепостное право, освобождение родины, политика, красота или просто водка, как у Дениса Давыдова, у других цели отдаленные -- бог, загробная жизнь, счастье человечества и т. п. Лучшие из них реальны и пишут жизнь такою, какая она есть, но оттого, что каждая строчка пропитана, как соком, сознанием цели, Вы, кроме жизни, какая есть, чувствуете еще ту жизнь, какая должна быть, и это пленяет Вас. А мы? Мы! Мы пишем жизнь такою, какая она есть, а дальше -- ни тпрру ни ну... Дальше хоть плетями нас стегайте. У нас нет ни ближайших, ни отдаленных целей, и в нашей душе хоть шаром покати. Политики у нас нет, в революцию мы не верим, бога нет, привидений не боимся, а я лично даже смерти и слепоты не боюсь. Кто ничего не хочет, ни на что не надеется и ничего не боится, тот не может быть художником».
Куда же зовет нас Лермонтов? Наверное, к Экзюпери: чутко одно лишь сердце, главного рассказчики не расскажут. Ни профанный Максим Максимович, ни проезжий офицер, ни сам Печорин не объективны, последний и вовсе себя загрыз, о чем напомнил нам Белинский. А что читательское сердце чувствует? Что Печорин любит сегодня и сейчас одну лишь... Мери. И Вера, и Бэла - сублимации, последняя сама сублимирует, а вздрагивает от одного только имени - Казбич. Ну это понятно. Только не затем ли в предисловии рассказчик так ругает читателя, чтобы только спустя два века несколько моих учеников поняли одну важную вещь: Лермонтов изначально выругал того, на кого у него больше всего надежды: именно не на критика, а на простого читателя, который чувствует, что Печорин - хороший парень сражается честно на дуэли с плохим парнем Грушницким и не потому, что он манипулятор и эгоист, а потому что просто хороший парень. Или бог... который от всех нас ждет (до последнего нашего дыхания) поступка, раскаяния или хотя бы сожаления. В то время лермонтовская школа свирепствовала над писательскими душами- взять хотя бы некрасовского "Рыцаря на час", где он обвинял в себя в лице своего литгероя во всех смертных грехах, вспомним самооговоры Ставрогина, Свидригайлова, Раскольникова. И станет понятно, что чутко одно лишь сердце - не критика, а простого читателя. Исследовательскими предвзятыми глазами главного не увидишь. Печорин – наша фея.
Есть особого рода динамический портрет, мастером коего Лермонтов показал себя в "Герое нашего времени". Примитивный аналог его - Наташа Ростова у Толстого. При этом у Наташи нет ни портрета в ней эпохи, ни автопортрета – она- сущность объективного духа истории, муза Терпсихора.
. А вот пуговицы, застегнутые на печоринском сюртуке в количестве две штуки и белая рубашка - автопортрет гения той бесславной эпохи- богатыря с крепким торсом, тонкими ручками и усталой манерой тридцатилетней кокетки. Вот она, душа-андрогин поэта изгнанника. Печорин замечает на себе взгляд рассказчика и начинает делать всё напоказ, стараясь запутать офицера. А рассказчик пытается уловить его психологию. По мнению рассказчика, Печорин достаточно скрытный человек, о чем свидетельствует походка героя. Он обращает внимание на противоречие во внешнем виде героя: светлые волосы, но черные усы и брови, чистое белье, но грязные перчатки. Он видит то, что ему хотели показать. Более-менее полный психологический портрет будет дан в 'Фаталисте' - он опровергнет предыдущие мнения о герое. Да и может ли военный человек сидеть как тридцатилетняя бальзакова кокетка и при ходьбе не размахивать руками?
(Обратите внимание: фея обманщица, она стала некрасивой напоказ, и, как только оказалась в царстве фей, снова стала красавицей).
А вот когда он никого не пытается соблазнить своими стихами, в манере своей прекрасен, спору нет. Бездвижные руки, белый холодный взгляд, белокурый аристократизм - смерть.. в другом произведении - дух изгнанья, сам демон. И Фауст-Тамара не по его душу. Он ее соблазняет, но напрасны его песни в этом мире, она не про него. Его же Веры и Бэлы, Мери милые, беспородные лгуньи, не прошедшие ни одного испытания фейного царства, наивные музы вечности - Аэда (Мери), Мелета (Вера) и Мнема (Бэла)