Поющая девушка

Музы поют в тишине – о том поведал нам Пушкин в посвящении Дельвигу:
В уединении ты счастлив: ты поэт.
Наперснику богов не страшны бури злые:
Над ним их промысел высокий и святой;
Его баюкают камены молодые
И с перстом на устах хранят его покой.
О милый друг, и мне богини песнопенья
Еще в младенческую грудь
Влияли искру вдохновенья
И тайный указали путь:
Я лирных звуков наслажденья
Младенцем чувствовать умел,
И лира стала мой удел.
И в стихотворении «Я помню чудное мгновенье» только в «Тиши, во мраке заточенья» возможно «мимолетное виденье» с нежным голосом. Есть гламурная трактовка этого стихотворения: любовь к А.П.Керн. В салонах камерной музыки, на вечерах романсов эта трактовка умиляет, волнует сердца слушателей. Ведущий рассказывает историю взаимоотношений жены коменданта и великого поэта, уверяя в своей искренности. Однако поэты часто писали о богинях и посвящали эти стихи земным женщинам, гламурная трактовка в таких случаях неполна. Даже в случае Пушкина, который отдал гламуру немалую дань.
Образ поющей девушки, образ божественной красоты души девушки, ее ангельского голоса, встречается и в лирике, и в прозе М.Ю. Лермонтова, переходит из одного в другое произведение, совершенствуясь, завораживая в тех же салонах слушательниц - молодых девушек и взрослых дам. Лермонтов, возвращаясь к семейной легенде, образу феи - не богини, а просто королевы фей, часто давал ее образ и, следуя традиции, посвящал лирические произведения своим возлюбленным. Так, в стихотворении «Она не гордой красотою…» 1832 года, когда умер отец, представитель рода Лермонтов, автор подчеркивает красоту девушки, умеющую очаровывать не красотой стана своего: «И стан ее — не стан богини», не личиком прелестным, а своей «чудной простотой», ее «улыбки, речи и черты /// Так полны жизни, вдохновенья», что любовь живых юношей она способна легко заполучить. Но самое главное, что греет душу, оставляет без ума молодого, пылкого восемнадцатилетнего юноши, это нежный и чистый голос девушки: «Но голос душу проникает, как вспоминанье лучших дней». Романтический стих – написан ретроспекцией – юноша в романтизме – старик, его воспоминания – молодость. Его муза – не земная женщина, фея, муза. И не святыня.
Задание1. Найдите в стихотворении черты феи. Сопоставьте со 130-м сонетом Шекспира. Почему разница в порядке слов первых двух слов делает из земной женщины богиню?
Она не гордой красотою
Прельщает юношей живых,
Она не водит за собою
Толпу вздыхателей немых.
И стан ее не стан богини,
И грудь волною не встает,
И в ней никто своей святыни,
Припав к земле, не признает.
Однако все ее движенья,
Улыбки, речи и черты
Так полны жизни, вдохновенья,
Так полны чудной простоты.
Но голос в душу проникает,
Как вспоминанье лучших дней,
И сердце любит и страдает,
Почти стыдясь любви своей.
(М.Лермонтов)

Ее глаза на звезды не похожи
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.
С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.
Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.
И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.
Шекспир. 130 сонет. Перевод С.Маршака
Образ поющей девушки сохраняется в последующих стихотворениях Лермонтова, посвященных возлюбленным. Автор не указывает, к кому именно обращено его произведение, можно лишь предполагать и догадываться, так как поэт не дает точные портреты своих возлюбленных, не указывает черты их лица, он создает образы, каждый из которых уникален и по-своему красив, но всех девушке объединяет завораживающей красоты голос. «Она поет, и звуки тают…» 1837-1838 гг., девушка купила молодого человека, дворянина своей песней, способной растворить все окружающие звуки и оставить лишь свой голос.
В произведении «Мцыри» М.Ю. Лермонтов создает дважды образ поющей девушки. Мцыри, до того с риском для жизни спускавшийся к роднику, видит, как идет к воде, легко и плавно, молодая грузинка, он удивлен ее грациозности. Ее шаги сопровождаются песней, которую герой слышит теперь каждый раз в сумраке ночном: «Но в мысль она мне залегла, /// И мне, лишь сумрак настает, /// Незримый дух ее поет». И опять двоемирие – реальная песня подхватывается незримым духом. Герой, подобно самому автору, влюбляется в песню, в «грузинки голос молодой, /// Так безыскусственно живой, /// Так сладко вольный». И теперь нотки ее голоса, ее песня всегда будут рядом с Мцыри, она станет эталоном красоты для юноши, и никогда он не забудет образ поющей грузинки, скользящей «меж камней, /// Смеясь неловкости своей». Его борьба – не пойти за ней сродни борьбе привязанного к палубе Одиссея, рвущегося к сиренам.
В мотив «Казачьей колыбельной песни» 1838 года М.Ю. Лермонтова входит голос матери, которая через песню учит свое дитя жизни, вкладывает в каждое слово безграничную любовь: «Богатырь ты будешь с виду и казак душой», «Сам узнаешь, будет время, бранное житье» «спи, малютка, будь спокоен, баюшки-баю». Рефрен «баюшки-баю» успокаивает, усыпляет ребенка, который с трепетом слушает нежный для каждого дитя голос своей мамы. Мать – образ поющей женщины. Эта песня – напутствие, воспитание воина перекликается с песней девушки из «Беглеца»:
И слышит песню старины…
И стал Гарун бледней луны:

Месяц плывет
Тих и спокоен,
А юноша воин
На битву идет.
Ружье заряжает джигит,
А дева ему говорит:
Мой милый, смелее
Вверяйся ты року,
Молися востоку,
Будь верен пророку,
Будь славе вернее.
Своим изменивший
Изменой кровавой,
Врага не сразивши,
Погибнет без славы,
Дожди его ран не обмоют,
И звери костей не зароют.
Месяц плывет
И тих и спокоен,
А юноша воин
На битву идет.

Главой поникнув, с быстротою
Гарун свой продолжает путь,
И крупная слеза порою
С ресницы падает на грудь…
(Беглец. М.Лермонтов)

Родные всё места» и «странная тоска теснит уж грудь мою; Я думаю об ней, я плачу и люблю» - пишет Лермонтов стихотворении «Как часто, пестрою толпою окружен…».
В «Герое нашего времени» в главе «Тамань», в своих записях Печорин пишет об ундине. Таким образом, и здесь встречается образ поющей девушки. Волшебная песня ундины, «напев старинный» заставили главного героя слушать с замершим сердцем, он был поражен чистотой голоса «настоящей русалки». Григорий Александрович «запомнил эту песню от слова до слова», настолько песня ундины покорила его и заставила влюбиться в исполнительницу. Но гибельность ее сродни гибельности Сирены, сладкозвучного чудовища. «Почему же зло так привлекательно?» спросит в другом месте романа Печорин. Хотя эта фраза по праву принадлежит именно этой ситуации.
В стихотворении «Как часто, пестрою толпою окружен…» лирический герой представляет мнение автора: он презирает «красавиц городских», пустых и с «давно бестрепетными руками».
Он не жаждет видеть рядом с собой глупую красавицу, Лермонтов желает слышать песни нежного, чистого голоска любимой ли, матери ли: «Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея, /// Про любовь мне сладкий голос пел» - пишет автор в стихотворении «Выхожу один я на дорогу…». Может быть, феи… Как знать.
Образ поющей девушки передается из одного любовного стихотворения Лермонтова в другое. «Из-под таинственной холодной полумаски…» 1841 года М.Ю. Лермонтов вновь создает образ поющей девушки: «Звучал мне голос твой отрадный, как мечта».
Из-под таинственной, холодной полумаски
Звучал мне голос твой отрадный, как мечта.
Светили мне твои пленительные глазки
И улыбалися лукавые уста.
Сквозь дымку легкую заметил я невольно
И девственных ланит, и шеи белизну.
Счастливец! видел я и локон своевольный,
Родных кудрей покинувший волну!..
И создал я тогда в моем воображенье
По легким признакам красавицу мою;
И с той поры бесплотное виденье
Ношу в душе моей, ласкаю и люблю.
И все мне кажется: живые эти речи
В года минувшие слыхал когда-то я;
И кто-то шепчет мне, что после этой встречи
Мы вновь увидимся, как старые друзья.
Образ поющей бесплотной девушки становится вечным благодаря произведениям А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова. Он переходит в лирику А. А. Блока. В лирике Лермонтова голос девушки был дополнительной характеристикой, о которой мечтал поэт. В лирике Блока голос девушки стал одним из основных мотивов, он посвящал целые стихотворения «поющей девушке».
Стихотворение А. А. Блока «Девушка пела в церковном хоре…» написано в 1905 году. Девушка, поющая в церковном хоре, говорит мучительно горькую правду об уставших в чужом краю и забывших радость свою. Это стихотворение посвящено потерями во времена русско-японской войны, где многие дети русской земли оказались в плену, ранены и убиты. Возможно, имеется в виду сражение 14–15 мая того же 1905 года, и это было незадолго до окончательного поражения России в Русско-японской войне. Поражение предсказано местоимением «никто». Девушка пела в церкви, молилась за жизни своих родных не по крови, а по земле людей — так в гламурной версии. Она не одна, используется приём синекдохи, Блок под одной девушкой подразумевает тысячи женщин, молящихся за жизни воюющих и горюющих о потерях близких. И всё-таки — она же рада. Чему? Тому берегу и будущей райской внеземной жизни? Автор не называет имени девушки, не говорит, кто именно стоял в церкви, была ли она переполненной или лишь несколько человек, он лишь использует местоимения «её», «всем», «всех», «каждый», «никто», предсказывая всем одинаково горькие судьбы. Но все ли подразумевают одно и то же? Это многоголосье. Хор поёт псалом, девушка — о море и моряках, которые устали и найдут приют в раю, малыш у Царских Врат, возможно, умерший ребёнок, плачет, потому что он ребёнок и прелести райской жизни ему не заменят земного бытия. Стихотворение, возможно, о Христе в образе ребёнка: «плакал ребёнок о том, что никто не придёт назад». Люди, стоящие в церкви, обращаются к Богу за помощью, за поддержкой, каждый из них стоит и слушает церковный хор, но о том ли поёт церковный хор? Можно ли такое пение представить во время службы, проходящей по строгим канонам православной церкви: «так пел её голос, летящий в купол»? И всё-таки настроение радости и надежды почувствовали все. Молитвы просящих словно были услышаны, кто-то посылает им луч надежды, а это обманщица-ундина завлекает невозможной надеждой: «и всем казалось, что на чужбине усталые люди светлую жизнь себе обрели», «что радость будет». «И голос был сладок, и луч был тонок» — всё, казалось бы, наладилось сейчас, в сию минуту, но у врат Божьих «плакал ребёнок о том, что никто не придёт назад», он горевал, как горевали люди, утратившие своих близких. Образ поющей девушки в церковном хоре в гламурной интерпретации объединяет тысячи людей, молящихся за жизни родных, теперь это песня, её исполняют в церковном хоре. Но гламурный образ развеивается, когда мы видим реальную подоплёку этого стиха — гомерову Сирену, ставшую символом, за парадигму которого выйти невозможно.
В поэме «Соловьиный сад» А. А. Блок сохраняет образ поющей девушки. Здесь он представлен призрачной мечтой о счастье, которое лирический герой желает обменять, хочет избавиться от обременительного и тяжёлого ежедневного труда, добычи камня. Сначала лирический герой боялся зайти в выдуманный им мир, он лишь проходил мимо Соловьиного сада и наслаждался «напевом неизвестным», он полюбил «недоступность ограды», её загадку, но после смело зашёл в мир беззаботного счастья и таинственной любви, где нет места «жизни проклятью» и нечеловеческого труда. Читатель может подумать, будто герой действительно наконец обрёл тихое счастье и покой, но нет, Блок возвращает читателя в реальность эпитетами «синяя муть», «знойная мгла». Герой не желает возвращаться в мир, полный боли, он жаждет остаться в призрачном мире, где ему тепло на душе, Соловьиный сад с прекрасной песней девушки подобен сиренам, одурманивающим разум моряков и тянущим их в «райское место».


Итак, вечный образ поющей девушки (поющих девушек) встречается у Пушкина в «Евгении Онегине» у Лермонтова – ундина в «Герое нашего времени», сладкий поющий голос – в стихотворении «Выхожу один я на дорогу», песня возлюбленной в «Беглеце». Пела Наташа Ростова в «Войне и мире». Этот пленительный образ перешел к Блоку, к Галичу Образ поющей стал вечным, в 20 веке он выразился у Блока в «Соловьином саде», стихотворении «Девушка пела в церковном хоре», далее у Галича в «Цыганском романсе». Гламурные трактовки указывают на любовь к земным женщинам, однако так ли это? Может быть это о Любови Александровне Дельмас, испанской цыганке? Она- цыганка, а та, что осталась, кто? Мы знаем сладкоголосых Сирен, коварных русалок. Представители двоемирия поют.
Задание 2. Как в образе поющей девушки отобразилась божественная гностическая София? Где Блок более романтичный? Где более сентиментальный» - дают ли в этом подсказку заглавия его стихотворений? Избегайте гламурных трактовок.
Задание 3. Найдите в «Цыганском романсе» А.Галича черты , характерные для стихов А.Блока.
Повстречала девчонка бога,
Бог пил мёртвую в монопольке,
Ну, а много ль от бога прока
В чертовне и в чаду попойки?
Ах, как пилось к полночи!
Как в башке гудело,
Как цыгане, сволочи,
Пели «Конавэлла»!

«Ай да Конавэлла, гран-традела,
Ай да йорысака палалховела!»

А девчонка сидела с богом,
К богу фасом, а к прочим боком,
Ей домой бы бежать к папане,
А она чокается шампанью.
Ах, ёлочки-мочалочки,
Сладко вина пьются —
В серебряной чарочке
На золотом блюдце!

Кому чару пить?! Кому здраву быть?!
Королевичу Александровичу!

С самоваров к чертям полуда,
Чад летал над столами сотью,
А в четвёртом часу, под утро,
Бог последнюю кинул сотню…
Бога, пьяного в дугу,
Все теперь цукали,
И цыгане — ни гугу,
Разбрелись цыгане,
И друзья, допив до дна, —
Скатертью дорога!
Лишь девчонка та одна
Не бросала бога.

А девчоночка эта с Охты,
И глаза у ней цвета охры,
Ждет маманя свою кровинку,
А она с богом сидит в обнимку.
И надменный половой
Шваркал мокрой тряпкой,
Бог с поникшей головой
Горбил плечи зябко
И просил у цыган хоть слова,
Хоть немножечко, хоть чуть слышно,
А в ответ ему — жбан рассола:
Понимай, мол, что время вышло!
Вместо водочки — вода,
Вместо пива — пена!..
И девчоночка тогда
Тоненько запела:

«Ай да Конавэлла, гран-традела,
Ай да йорысака палалховела…»

Ах, как пела девчонка богу
И про поле, и про дорогу,
И про сумерки, и про зори,
И про милых, ушедших в море…
Ах, как пела девчонка богу!
Ах, как пела девчонка Блоку!
И не знала она, не знала,
Что бессмертной в то утро стала —

Этот тоненький голос в трактирном чаду
Будет вечно звенеть в «Соловьином саду».

Мотив
Мотив – образ-повторение, неделимая единица текста, простейшая динамическая смысловая структурная единица, возникшая в ранних эпических жанрах как архитепическая.
Задание 4. Как в стихотворении В.Кострова раскрывается образ поющей женщины? Почему он также связан с уходом в небытие?
В керосиновой лампе — клочок огня.
Всё моё у меня под рукой.
Ты, Россия моя, наградила меня
Песней, женщиной и рекой.
Нет. Поля и леса не пустой матерьял,
Да и солнышко вдалеке.
Но себя я терял, когда изменял
Песне, женщине и реке.
У собрата денег полон кошель,
Пуст карман моего пиджака.
Но с годами всё также прекрасна цель —
Песня, женщина и река.
И когда, с последним ударом в грудь,
Сердце станет на вечный покой,
Я хотел бы услышать не что-нибудь —
Песню женскую над рекой.

(Совместно с учениками)